«Из заповедника - в тюрьму»

Ольга Шишанова
Министерство сельского хозяйства настаивает на ужесточении уголовной ответственности за браконьерство и готовится сегодня, 14 февраля, обратиться с этим предложением в мажилис парламента. Главное предложение - исключить возможность привлечения за браконьерство к условным срокам, а также пункты об ограничении свободы и штрафах. И предусмотреть только реальное лишение свободы

Нужно сказать, что представители сельхозведомства не первый раз обращаются к депутатам с предложением о внесении более ужесточающих мер в законодательство республики, касающееся убийства диких животных. Дело в том, что за последние пару десятков лет браконьеры почувствовали себя настолько вольготно, что не только безнаказанно продолжают охотиться даже на краснокнижных животных, но и принялись наперебой хвалиться своими “достижениями” в социальных сетях.
Что, конечно, не могло не вызвать вполне объяснимую негативную реакцию со стороны общества. Однако непонятная гуманизация законодательства, неадекватное наказание за жестокость и уничтожение дикой фауны породили новую волну негатива после трагического инцидента, случившегося месяц назад в Карагандинских степях.
Тогда, в середине января, при исполнении служебных обязанностей, преследуя браконьеров, охотившихся на сайгу (на отстрел которой есть мораторий), погиб природоохранный инспектор Ерлан Нургалиев. Убийц браконьеров задержали через несколько дней, однако есть опасения, что дело снова “спустят на тормозах”, как это уже бывало неоднократно до сих пор. И факты об этом говорят сами за себя.

Так, значительный процент расследуемых дел по браконьерству следственными органами прекращается или просто остается незавершенным. И очень редко в судах нарушителя приговаривают к ограничению свободы или даже к условным срокам, которые предусмотрены сегодняшним законом.
Например, статистика только за последние пять лет, которую на днях озвучил Минсельхоз, говорит о том, что за этот период возбудили 539 уголовных дел, из которых прекратили 64, приостановили 56, и до сих пор находятся в производстве “в столе” правоохранительных органов 194 дела. Из общего количества только 225 уголовных дел дошли до суда. Те же, что не дошли, а это 314 так называемых эпизодов, до сих пор имеют затяжной характер, причем по многим из них с 2014 (!) года до сих пор не приняли никакого решения.
Что же касается тех 225 дел, которые все-таки возбудили, то по ограничению свободы вынесли приговоры в 204 делах, лишили свободы 28 человек, оштрафовали на 681 миллион тенге 51 человека, а от уголовной ответственности освободили 11.
То есть получается, что за пять лет из 539 возбужденных дел наказание объективно понесли всего 28 человек - только пять процентов от общего числа браконьеров, которых суды привлекли к ответственности! Что сталось с остальными - неизвестно, кроме того, что им за “это” ничего не было и они остались на свободе. Но ведь егеря не просто так преследовали браконьеров и производили их задержание?! Однако для судебной системы, видимо, этого оказалось недостаточно, чтобы довести дела всех остальных до заслуженного наказания.
Кроме того, за пять лет задержали 379 автомашин браконьеров, из которых в суде фигурировали 172, а конфисковали всего-навсего 37 автомобилей, то есть лишь десятую их часть.
Столь странные цифры говорят об одном - либо 95 процентов преступников были “непростыми” людьми, либо это были родственники из числа тех же правоохранительных органов или даже инспекторов.
 “Я за все время работы в этой отрасли, с 2009 года, наблюдаю стандартную картину - в степи сегодня занимаются браконьерством, в частности, на ту же сайгу, одни и те же лица. Новых там просто нет. Более того, мы сегодня владеем информацией по каждому браконьеру, который гоняет сайгу по путям ее миграции, имея дело с одними и теми же лицами. Парадокс, но, к сожалению, так оно и есть. Также непонятно, что происходит и с транспортными средствами, потому что есть факты, когда конфискованные автомашины снова возвращают тем, кто совершил на них преступление”, - подтверждает вице-министр МСХ РК Ерлан Нысанбаев, который уверен в том, что в Казахстане природоохранное законодательство “должны обязательно ужесточить”.
Например, за рубежом, в Намибии, когда создавали охотничий туризм (интерохоту), начали с ужесточения законодательства в этой области. И сегодня за незаконный отстрел черного носорога в этой стране предусмотрено наказание в виде лишения свободы до 30 лет, причем без всяких “смягчающих обстоятельств”. “А как по-другому? - спрашивает Нысанбаев. - О какой лояльности можно говорить, если тот, кто получил условный срок, на следующий же день, не боясь закона и не скрываясь, снова идет на преступление в степь или в лес”.
Для того, чтобы предотвратить это, в Уголовном кодексе, во-первых, нужно исключить возможность привлечения за браконьерство к условным срокам, считает Нысанбаев, исключить пункты об ограничении свободы и штрафах. А вместо этого предусмотреть только реальное лишение свободы, ужесточив ответственность за повторность совершения аналогичного правонарушения.
Во-вторых, ввести обязательную конфискацию орудий преступления, имущества скупщиков с последующей передачей их на баланс природоохранных организаций, причем независимо от права собственности или доверительного управления.
В кодексе же об административных правонарушениях неплохо бы предусмотреть увеличение размеров штрафов за грубые нарушения природоохранного законодательства минимум в два раза, а также ужесточить ответственность за повторность совершения аналогичного правонарушения. И, наконец, законодательно предусмотреть перечисление инспекторам 30 процентов от суммы возмещенного за браконьерство ущерба, не забыв о выплате денежного вознаграждения населению за сообщения о фактах браконьерства.
Потому что нельзя сказать, что природоохранные службы не работают. Работают. Задерживают браконьеров. Но, к сожалению, лояльность законодательства позволяет преступникам без проблем уходить от ответственности и продолжать заниматься браконьерством заново.
Но и это еще не все. Оказывается, во-первых, в ходе проведения следственных мероприятий очень часто подозреваемые оказываются “не у дел”, а вместо них появляется некое подставное лицо, которому невозможно предъявить обвинение. И такие случаи не единичны.
Во-вторых, очень часто нарушителями закона становятся те, кто, по идее, должен охранять этот закон - сотрудники правоохранительных органов. И за четыре года - с 2014 по 2018-й - только официально зарегистрировали 15 таких случаев.
То же самое происходит и в части проведения экспертизы после задержания браконьеров, когда процесс опознания или описания вещественных доказательств, впоследствии, как правило, “утерянных”, нарушает все нормы уголовного права, оставляя виновных совершенно безнаказанными...

Астана