«Зрители вкруг и темнота. Интервью с режиссёром тревожного моноспектакля об ожидании»

Режиссёр театра "PROтекст" рассказал, о чём будет его пронзительный спектакль об одном из тяжёлых периодов в истории Советского Союза.

В ближайший понедельник, 17 марта, в ДК имени А. М. Малунцева состоится премьера моноспектакля "Володя" (16+), который представит режиссёр и актёр Омского драматического театра "Галёрка" Артем Савинов совместно с артистом Сергеем Кривцовым.

"Володя" - это почти реальная история. По сюжету главный герой бежит из немецкого плена. Он помнит, что в определённый час враги вывозят тела пленных. Нужно только хорошенько спрятаться, и всё будет в порядке... Всего один шанс, всего одна попытка на побег, но до ожидаемого события остаётся ровно час. Чтобы не пропустить заветный момент, нужно говорить...

Мы встретились с Артемом Савиновым, чтобы подробнее расспросить о его задумке, о том, почему история считается почти реальной и по какой причине спектакль нельзя показывать со сцены.

- Артем, расскажите, почему актёры иногда пробуют себя в роли режиссёров? Что вас побудило к этому, какие у вас мотивы?

- Дело не в том, что некоторые актёры хотят стать режиссёрами, а в моём личном стремлении к развитию. В какой-то момент я осознал, что моих знаний недостаточно для того, чтобы двигаться вперёд. К сожалению, в то время ушёл из жизни актёр и режиссёр "Галёрки" Кирилл Витько, который помогал мне находить ответы на многие вопросы, связанные с этой темой. После его смерти я понял, что должен искать их самостоятельно.

Я хочу быть режиссёром, но не хочу уходить из актёрской профессии. Хочется рассмотреть театр с разных сторон и, прежде всего, развить себя. Мне нужны новые знания и возможность двигаться вперёд, чтобы развиваться в профессии. Я не могу стоять на месте. Появились вещи, о которых я хотел бы говорить не с точки зрения актёра. Именно поэтому роли, которые я играю сейчас, стали меняться. Меня больше волнует не столько сам персонаж, сколько тема, о которой он говорит, и то, что я транслирую через него.

- Когда вы осознали, что вам недостаточно привычного актёрского амплуа? Может быть, это случилось во время репетиций или после бурных зрительских оваций?

- Просто случаются моменты, когда понимаешь, что те рамки, в которых ты находишься, становятся тесными. Нужно искать что-то новое, что поможет выразить свои мысли по-другому. И дело не в апатии, а в том, что эмоции переполняют меня. Я чувствую необходимость развиваться как режиссёр. Если честно, то я бы дальше ещё пошёл. Я хотел бы изучать музыку с театральной точки зрения. Кроме того, я бы с удовольствием изучил сценографию. Театр - это настолько многогранное искусство, что иногда и его недостаточно, чтобы выразить все свои мысли и чувства.

- Я так понимаю, что мы плавно подошли к вопросу о создании театра "PROтекст".

- Сейчас это может показаться громким заявлением, но я понимаю, что это тот факт, от которого не уйти. Мы действительно создали театр. Год назад я приехал на сессию, подошёл к моему мастеру, художественному руководителю "Коляда-театра" Николаю Коляде и рассказал ему о своём спектакле, который не мог нигде поставить. Он спросил, по чьей пьесе поставлен спектакль, и я ответил, что автор Владимир Зуев - его студент. Он попросил прислать видео. И вот три недели спустя рано утром мне от него пришло голосовое сообщение, в котором говорилось, что я должен привезти постановку на фестиваль "Коляда-Plays" и заполнить необходимые документы. В анкете нужно было указать организацию. Я спросил его, как мне быть, и он предложил придумать что-нибудь. Так появился театр "PROтекст", название которому придумала моя супруга.

- Есть ли какие-то принципы у созданного вами театра?

- "PROтекст" - это про настоящее, про то, что здесь и сейчас, и про искусство, которое объединяет людей. Я поражаюсь, как много талантливой современной драматургии остаётся незамеченной. А русский язык поменялся очень сильно. Если взять роман Алексея Толстого "Хождение по мукам" и прочитать его внимательно от и до, то вы заметите, как язык автора меняется на протяжении всего произведения.

С одной стороны, современный русский может казаться менее богатым, а с другой - более динамичным и даже грубоватым. Но это естественный процесс трансформации, который нельзя остановить. Возникает вопрос: стоит ли говорить на этом языке? На мой взгляд, стоит. И наш театр как раз о новом языке.

- Тогда расскажите, почему для своей первой постановки вы выбрали такой сложный жанр, как моноспектакль.

- Я вам скажу честно, что на самом деле моноспектакль - это один из моих любимых жанров вообще. Для меня это - показатель актёрского мастерства: если в репертуаре есть моноспектакль, значит актёр умеет "раздевать" душу перед зрителем. Для этого необходимо найти её внутри себя и воспитать. Не каждый способен на это.

Этот вызов сам по себе был испытанием, ведь мы стремились показать в спектакле и через образ главного героя, как человек преодолевает все трудности. Именно для этого нужен моноспектакль, где актёр не прячется за другими актёрами.

- Почему ваш выбор пал на актёра Сергея Кривцова?

- Сергей очень основательно ко всему подходит. Он даже в какой-то степени брутальный человек, но при этом он невероятно искренний. Иногда аж до слёз, потому что я иногда смотрю на него и думаю: насколько он умеет честно это делать. В этом смысле Сергей как лакмусовая бумажка: если он не верит, будет полная ерунда, а если верит, от этого оторваться будет невозможно.

Именно благодаря Сергею родилась идея, что актёр должен быть частью зрительского пространства. Тогда появилась сцена-арена, где главный герой будет находиться в центре круга, а зрители будут сидеть вокруг него, наблюдая за спектаклем в темноте.

- Какое оригинальное решение.

- Самое интересное - это то, что вы будете видеть зрителя, который находится напротив вас. И в этот момент, когда актёр, казалось бы, находится спиной к вам, вы можете наблюдать за эмоциями человека, к которому он обращается. Вы невольно осознаёте, что этот человек такой же, как и вы. С одной стороны, это помогает снизить напряжение, но с другой, вы, возможно, невольно начнёте разделять эти эмоции.

- Многие деятели культуры сегодня утверждают, что обращаются к периоду Великой Отечественной войны, потому что сегодня о ней стали говорить меньше и не всегда правдиво. Вы тоже по этой причине обратились к сюжету, происходившему в один из непростых периодов Советского Союза?

- Текст пьесы не содержит каких-либо жёстких высказываний, однако его внутреннее содержание действительно страшное. В спектакле "Володя" мы показываем, что человек способен преодолеть любые трудности. Этот опыт он передаст следующему поколению, которое будет помнить о нём. Именно так звучит оригинальное название пьесы Владимира Зуева - "Помнить".

- Почему в описании говорится, что история Володи почти реальна? Я правильно понимаю, что в её основе лежат события, которые дошли до нас в авторской интерпретации?

- Дело в том, что это реальная история дедушки Владимира Зуева. За время войны он попадал в плен четыре раза.

- Почему тогда назвали постановку "Володя", а не "Владимир"?

- Мы обсуждали это с Владимиром Зуевым. Он спросил: "Почему не Владимир? Ведь это хорошее имя". Я ответил, что имя Владимир мне нравится, но мне не хватает в нём чего-то личного. А вот Володя - это что-то родное.

- В пресс-релизе к спектаклю говорится, что он создавался совместно с Сергеем Кривцовым. Правильно ли я понимаю, что вы прислушивались к мнению актёра во время работы над постановкой?

- Пьеса, актёр, художник и композитор - всё это живой материал, с которыми нужно взаимодействовать. Задача режиссёра, на мой взгляд, не создавать что-то из ничего, а направлять поток, чтобы актёр шёл в нужном направлении. То, что родилось у актёра, с тем он и будет с удовольствием работать снова и снова. Это как ситуация, когда человек намывает золотой песок и радуется своей находке. Нельзя лишать человека этой радости.

- Какой отклик вы получили после фестиваля "Коляда-Plays"?

- Сам Зуев подошёл и сказал: "Я и не думал, что так можно". Было забавно наблюдать, как сильно разошлись мнения жюри. Одни спрашивали: "Зачем эта сирена в начале? Это же страшно!". Другие спрашивали: "Зачем клоунада в сцене побега? Что это за музыка?". Я осторожно ответил, что, готовясь к постановке, прочитал много литературы. И представьте себе, именно под эту цирковую музыку в Освенциме отправляли людей на работу. Она звучала из всех радиоприёмников. Одна из критиков защищала спектакль. Ей очень понравилась сама постановка, а также то, что в нём нет каких-либо изощрённых режиссёрских приёмов и ярких, красочных решений.

- Можно ли утверждать, что "Володя" - про ожидание и трансформации, которые происходят с человеком во время него?

- В какой-то степени одно из предлагаемых обстоятельств в этом произведении - ожидание. Об этом говорит герой своему собеседнику-французу. И всё это время, пока они ждут, он вспоминает свою жизнь, анализирует пройденный путь. Он не может спать, потому что понимает, что если уснёт, то пропадёт. Чтобы не спать, он говорит о том, что его волнует - о своих чувствах к себе и к человечеству в целом. Интересно, что он часто обращается к более широким человеческим вопросам.

- Герой проживает этот час, он ожидает важного момента в своей жизни. Надеется ли Володя, что с ним произойдёт чудо?

- А чудо - это и есть трансформация, и она никогда не бывает мягкой. То есть мы всегда в патовой ситуации надеемся на что-то. Про себя говорим, что это сон, этого не может быть. И человеческий организм так устроен, он либо нас вырубает, либо пытается максимально настроить себя на благополучный исход. Каждый человек смотрит на мир по-своему, видит то, что ему близко и вызывает отклик в душе. Театр - это место, куда мы приходим за эмоциями. Люди ищут новые впечатления, они стремятся познать себя и свою душу. Им хочется понять, на что они способны в этой ситуации, смогут ли они пережить её, переосмыслить и двигаться дальше, смогут ли принять её как ценный опыт.

- Мне кажется, зритель будет плакать.

- Ну, это тоже здорово, это тоже эмоции. Откровенно говоря, в первые две репетиции я к концу не мог сдержать слёз. Я сидел на звукозаписи и не мог смотреть на Сергея и его героя. У меня ком подступал к горлу, и я не знал, как справиться с эмоциями в этот момент. Но на фестивале я взял себя в руки.

Фото: Елизавета Медведева

0

0

0

0

0

0