«Баскетбол - НБА - Отец, Пистолет, Иисус. Путь Пита Маравича»

Стоит ли останавливаться подробнее на его достижениях, влиянии на игру, баскетбольном мастерстве? Великие уже разложили все по полочкам. Мэджик признавал, что Пит – это истинный шоу-тайм; Курт Рэмбис говорил, что Маравич был лучшим из тех, кого он видел на корте; Херб Уайт, противостоявший Питу в университетских матчах, сравнивал защиту против него с попыткой поймать муху в темной комнате, забитой холодильниками. Только беспощадный Пэт Райли искренне считал Пита Маравича самой переоцененной суперзвездой. Пистолет, получивший свое прозвище за невероятно зрелищную манеру игры и технику выполнения броска, так ничего и не выиграл в своей карьере. Ни в колледже, где он забивал по 44,2 очка в среднем за матч на протяжении трех лет (это во времена, когда в баскетболе не было трехочковой дуги), ни в НБА. На него молились не только из-за фантастического уровня игры и способности увидеть щель в обороне соперника, но и за его стиль. Пит был настоящей поп-звездой: он одевался как битлы, на паркете носил какие-то невероятные носки и поражал, поражал, поражал…

Пит Маравич и еще 19 самых стильных спортсменов XX века

В течение жизни, особенно после окончания карьеры, Маравича метало из стороны в сторону. До тех пор, пока не обрел христианскую веру и не стал разъезжать по США с проповедями. Возможно, точнее будет называть их исповедями. Некоторые были сохранены для потомков. Мы приводим выдержки из выступления, записанного после смерти отца Пистолета – Пресса Маравича, сыгравшего огромную роль в жизни сына. Итак, Пит Маравич – о своей судьбе.

  В будущем нас всех ждет свет 

«… На протяжении пяти месяцев я 24 часа в сутки проводил с отцом, который был мне так близок. Так невероятно близок... Мы пролетели с ним более 20 тысяч миль по всему миру, чтобы попытаться излечить его рак. Мы часами были вместе. Мы любили друг друга, обнимали друг друга и плакали вместе. Я видел своего отца, испытывающего адскую боль. Я знаю, что когда-то и со мной случится то же самое, и я умру. Но также я увидел и то, что человек может быть исцелен Иисусом Христом. Мой отец видел свет. В будущем нас всех ждет свет. Вещи, которые мы видим, временны, а те, которые не видим – вечны. Мы сфокусируем наш разум на духовном, на вечном. На протяжении 35 лет своей жизни я ничего об этом не знал.

Когда-то давно мой отец сказал, что я рожден, чтобы быть баскетболистом. Конечно, я не был рожден для этого. Не более чем для чего-либо другого. Но когда мне было семь лет, отец сел рядом со мной и сказал: «Пит, я зарабатываю 96 долларов в неделю. Я пришел к выводу, что ни коим образом не смогу позволить себе отдать тебя в колледж. Тебе придется получить стипендию. Если ты меня выслушаешь, Пит, и позволишь мне научить тебя игре в баскетбол, если ты будешь тренироваться и посвятишь жизнь баскетболу, ты получишь стипендию. И, может быть, однажды станешь профессионалом. Может быть, ты станешь частью команды, которая выиграет чемпионский титул. Они дадут тебе большой перстень, на оборотной стороне которого будет написано «чемпион мира». И в этот день ты будешь одним из 12 величайших игроков на Земле. Они будут платить тебе деньги за игру в баскетбол».

  Баскетбол стал моим богом 

У меня семилетнего загорелись глаза – я такого никогда не слышал. «Я хочу, папа, больше всего в мире хочу!» И с того момента я стал всецело предан баскетболу. Баскетбол стал моим богом. Не было ничего, что я еще впустил бы в свою жизнь. С того момента я хотел добиться успеха. Никогда у меня не было сомнений, что я буду профессиональным баскетболистом, заработаю миллион долларов и стану членом команды-чемпиона.

Летом я играл по 16 часов в день. Когда все мои друзья отправлялись на уикенд на озеро, плавали и веселились, я шел в зал. Температура была под 40. Шесть дней в неделю. Я тренировал владение мячом и ведение. Понимаете, мне быстро становилось скучно, так что мой отец вечно что-то придумывал, чтобы не допустить этого. До 14 лет я ложился спать с мячом в руках. Я ложился и подбрасывал мяч к потолку. Так я изучал работу пальцев, закрутку и прочее. Я делал это 30 минут и только тогда засыпал. Я брал мяч в кинотеатр в три часа дня. Летом в жаркой Южной Каролине далеко не каждый ходит в кино в три часа дня. Поэтому я шел туда, садился на первый ряд и смотрел фильм, непрерывно стуча мячом. Как видите, я делал странные вещи.

Каждое утро я выходил из дома в школу. Иногда ехал, иногда шел пешком. Я любил ходить, слушать птиц и вести мяч. Когда у меня, наконец, появился велосипед, я научился вести мяч, сидя на нем. Это экономило кучу времени. Однажды отец подошел ко мне и сказал: «Пит, садись в машину и бери мяч». Я сказал: «Зачем?» Он ответил: «Просто иди за мной». Мы выехали на пустое шоссе и он сказал, чтобы я высунулся из пассажирского окна и вел мяч: «Хочу посмотреть, сможешь ли ты вести мяч на скорости». Я сказал: «Пап, ты немного сбрендил, нет? Что скажут люди, когда увидят это?» Он сказал мне, чтобы я просто сделал это. Я согласился, и мы сделали это. Многого я не почерпнул, кроме, разве что, того, что у меня в руках была куча камней. Тогда я не понимал, зачем он так поступил, зато понимаю сейчас.

Он всегда пытался сделать меня еще увереннее. Развить меня, чтобы я мог делать то, чего не может больше никто. Потому что у него была мечта про меня. Он мечтал, чтобы я ее исполнил. А я разбил ее. Однажды.

Я всегда смотрел в окно комнаты во время грозы. У нас был деревенский задний двор, потому что дом стоял в лесу. Как-то сверкали яркие молнии, на улице был страшно грязно, и дождь лил как из ведра на эту грязь. Я надел обувь, вылез через окно и вышел стучать в этой грязи. И бросать – брал мяч и запускал его в небеса, чтобы дождь очистил его. Затем вернулся в дом и уснул. Я обожал баскетбол, я жил баскетболом, я получал от него удовольствие. Я был как робот. Баскетбольный.

  Алкоголь ворвался в мою жизнь очень быстро 

Когда мне было 14 с половиной лет, ко мне пришел друг и спросил: «Питер, ты пробовал пиво?» Я сказал: «Нет, не пробовал». Он предложил мне. Это был просто выбор. И когда я смотрю в зеркало, знаю, что его сделал я. Я тогда сказал, что не хочу пива. «Понимаешь, мой отец был морским офицером. У него дома есть пушка 45-го калибра, и он как-то сказал, что если я хоть раз выпью, он меня пристрелит. А я не хочу умирать, я хочу быть профессиональным баскетболистом». Он настаивал: «Давай, Пит, только одно, просто попробуй. Тебе понравится». В конце концов, я согласился. Мы взяли два пива и пошли на задний дворик. Он сказал понюхать, и мне понравился запах. Он сказал сделать глоток, и я сделал. И мне понравилось. Я выпил всю бутылку, и мне понравилось. Я вам хочу сказать, особенно, молодым, что та бутылка разрушила мою жизнь. Они рекламируют его, заявляя, что это вкус славы. Дайте-ка я вам расскажу, что такое вкус славы.

Я знаю все об этом, потому что был алкоголиком. Алкоголь ворвался в мою жизнь очень быстро. И именно так поступает враг. В 18 лет я был в обществе алкоголя. В обществе вечеринок. В обществе противоположного пола. Как-то резко вся та дисциплина, которую прививал мне отец, покинула меня. Я играл на чистом таланте и тех способностях, которые дал мне Господь. Тогда я Бога еще не знал. У меня не было на него времени – я получил стипендию, собирался в профессионалы. Собирался сделать свой миллион долларов. И получить свой перстень.

Я сделал то, что хотел. Установил 40 или 50 баскетбольных рекордов, набирал 44 очка в среднем за матч – в то время это было очень много. Фантастическая популярность продолжала настигать меня. По факту в 1970 году я заключил самый большой контракт в истории спорта. Он продержался всего 30 дней – его побил какой-то футболист. Помню себя на пресс-конференции после подписания, а передо мной 42 микрофона. И теперь мне нужен был перстень. Когда я добуду свой перстень, это будет тотальный успех! Я буду счастлив до конца своих дней! Вот что я говорил всем и что продолжал говорить себе. Но моя жизнь становилась только хуже и хуже.

  Я не мог найти покой 

Я делал какие-то вещи, говорил себе больше их не делать, но через три дня все повторялось. Я ненавидел себя. Снаружи все видели Пита Пистолета – в журналах, даже на обложке Sports Illustrated, целых пять раз. В конце 60-х и начале 70-х рядом со мной не было человека, который не говорил бы, как я велик. Фантастика. Но все 70-е я искал. Чего? Того, что считал счастьем. Начал заниматься карате и делал это почти четыре с половиной года. После карате я ударился в другую религию – индуизм. В реинкарнации. Я медитировал. Еще я жутко углубился в уфологию: читал об НЛО все, что было, все, что мог найти, и действительно верил, что в один момент кто-то прилетит с другой планеты, и все станет замечательно. Я экспериментировал с собой и стал вегетарианцем на три года. Я принимал лекарства, продлевающие жизнь. Но потом задумался: «А что дальше? Зачем я здесь?» Я не мог найти покой.

В 1980-м я ушел из баскетбола. Из-за незрелости, из-за гордыни. Мне не необходимо было уходить. Последний матч, который я тогда сыграл, был за «Бостон Селтикс», матч предсезонки. Я набрал 38 очков и в тот же вечер ушел. А «Бостон» в том сезоне стал чемпионом НБА.

Мне было очень горько. Настолько, что я порвал со всем в баскетболе. У меня даже не было кроссовок. На протяжении следующих двух лет я ни разу не сыграл. Большую часть времени я оставался дома. Я поменял номера телефонов, чтобы никто не мог меня достать, старался наполнить жизнь вещами, которые, как я думал, осчастливят меня. У нас родился первый сын – Джейсон. Я сказал себе, что Джейсон сделает меня счастливым. Сейчас я посвятил свою жизнь Джейсону и Джеки, моей жене. Я стал отцом года. Собирал с ним паззлы. Паззлы для шести-семилетних я давал ему годовалому. Я хотел, чтобы эти паззлы сделали его гением, потому что прочел где-то, что они сделают это. Когда мне было семь лет, люди говорили, что ключ к миру – в успехе. Возьми все, что можешь! Бери, бери, бери! Видишь ли, Пит, разве ты не хочешь всех этих денег, всех этих больших домов, машин и яхт? Не хочешь ли ты власти? Сидеть у края собственонго бассейна и мочить стопы в водичке? Попивая что-нибудь в этот момент и говоря: «Вот это жизнь!»

  Пистолета не было 

Друзья, я делал это. И я был так жалок! Так жалок! Я садился в свой «Порше» и разгонял его на мосту до 120-145 миль в час (до 230 км/ч – прим. Eurosport.ru). И как часто меня посещали мысли о самоубийстве! Просто поверни руль, и ты станешь историей. Все воскликнут: «Какой несчастный случай!» Но я не смог, у меня кишка была тонка. Я иногда мечтал, лучше бы кто-то избил меня лет в 19, вытащил ствол, вставил мне его в окровавленный рот и спустил курок. Сделал бы смертельный выстрел. И тогда ни о чем не нужно было бы беспокоиться. Наступил бы мир. Но пистолета не было.

В 20 лет я попал в аварию пьяным. Вылез из машины и отделался парой швов. Машина была разбита. Мне говорили: «Пит, ты самый удачливый парень, которого я видел». Я говорил: «Вы не понимаете, я буду профессионалом».

В 1982 году я продолжал искать ответы. Был один день – такой же, как и остальные. Полночь, я сидел в своем доме за 300 тысяч долларов и смотрел телевизор. Дети уже уснули, так что мы с Джеки были одни. Я не мог уснуть. Потому что кое-какие вещи в моем мозгу неожиданно встали на свои места. Вещи, которые я сделал с людьми и с самим собой. Я поднял бунт против себя, родителей, других людей. Бунт против уважения. Все открывалось само, а я ничего не понимал. Это сводило меня с ума. Было еще темно, и я прокричал своей душе: «Боже, я не знал!» Моя жена была рядом, но спала. Я спрашивал: «Боже, ты можешь спасти меня? Можешь ли ты простить меня за то, что я натворил?» Я сказал, что если Бог меня не спасет, то меня не станет в течение недели. Я встал с кровати и вспомнил своего друга, который стал христианином 17 лет тому назад. Он тогда тоже просил о прощении.

  Я не могу описать, как я рад 

Я встал, надел ботинки. И думал только об Иисусе. Я разбудил жену. Она спросила, что случилось. «Джеки, Бог сказал мне быть сильным. Джеки, я буду спасен, я знаю это». С того дня моя жизнь изменилась так сильно, что я не могу вам этого передать. Меня изменил Христос. Не деньги изменили меня. Они могут купить вам все, кроме счастья. Они оплатят все счета, но не место в раю. Я всегда брал с собой по три-пять тысяч долларов, куда бы ни пошел. Наличными. Сегодня я здесь, завтра там. Я жил в доме на озере за 300 штук. У меня была вилла на океане. Я мог поехать куда угодно. Делать все, что захочу. Водил все машины – от «Бентли» до «БМВ» и «Мерседеса». «Порше», «Кадиллаки»… Я покупал все, что хотел. И это никогда меня не удовлетворяло.

Были ли удовольствия? Конечно, были. Если во грехе нет удовольствия, то зачем это делать? Слава, популярность, престиж, власть – у меня было это. Не изменило меня. Религия – да…

В прошлом мае меня ввели в Зал баскетбольной славы. Я стал самым молодым профессионалом в истории, который туда попал. В мире всего 161 такой перстень. И на нем мое имя. Знаете, о чем я подумал в первую очередь, когда получил его? Что готов отдать человек в обмен на свою душу? Чего хотите вы? Больше денег, больше славы, больше власти? Суть христианского мира – в радости и мире. Радость! Это непроизносимо! Я не могу вам объяснить, как я рад!...».

К несчастью, радоваться Питу Маравичу было уготовано судьбой недолго. Смерть отца страшно потрясла его. Маравич-старший умер от рака 15 апреля 1987 года, не дожив менее 30 дней до момента, когда его сына ввели в Зал славы. Пит не протянул и девяти месяцев после этого. 5 января 1988 года сердце Пистолета остановилось навсегда. Остановилось на баскетбольной площадке во время показательной игры в Пасадене. Вскрытие выявило у него врожденный порок сердца. В 1974 году Маравич в одном из интервью вскользь сказал журналисту следующее:

  Я не хочу отыграть десять лет в НБА, а потом умереть в 40 

В Ассоциации он провел ровно десять лет – с 1970 по 1980 годы. 41 год Маравичу исполнился бы 22 июня 1988-го.

P.S. Эту проповедь Пистол Пит произнес незадолго до смерти.

Будьте в курсе спортивных событий с помощью приложения Eurosport.ru для iPhone и iPad