«Спор об идеологии»

За последние три месяца предметом дискуссии стала 13 статья Конституции Российской Федерации.

Восстановим последовательность событий. В ноябре стало известно о решении Совета ректоров Санкт-Петербурга создать Совет по идеологической работе со студентами. Глава этого Совета ректор СПбГТИ(ТУ) Н.В. Лисицын выпустил документ, адресованный вузам с просьбой назначить к 18 ноября ответственных за идеологическую работу в вузе. 11 ноября во многих изданиях вышли материалы об этой ситуации с достаточно определенной критикой самой идеи внедрения идеологии в вузы. Аргументы были разные — от напоминания о том, чем была идеологическая работа в советское время, до ссылок на 13статью Конституции, где прямо сказано: «1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. 2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной...». Среди высказавшихся негативно — Вячеслав Володин, Дмитрий Песков. Казалось бы, на этом разговор закончится, но случилось иначе.

14 ноября на проведенной Конституционный Суд РФ совместно с Ассоциацией юристов России международной научно-практической конференции «Современный конституционализм: вызовы и перспективы», посвященной 20-летию Конституции Российской Федерации выступил полномочный представитель Совета Федерации в Конституционном суде РФ Алексей Александров с докладом на тему "Конституция России и идеология государства и права". Появление статьи 13 он счел наследием страха перед тоталитарным режимом и его идеологией, насаждавшейся повсеместно. Однако в настоящее время, по его мнению, такой подход уже не актуален. Он заявил: «Выход страны из переживаемого острейшего социально-политического, экономического, духовного кризиса возможен лишь при осознании всеми социальными силами, партиями, элитами национальных интересов государства в качестве высших ценностей общества, - полагает он. - Конституция России - это система государственно-правовых ценностных ориентиров, это и есть государственно-правовая идеология, которая должна выражаться в государственно-правовой политике. Запрет самой себя в статье 13 Конституции России является ошибкой».

За этими словами последовала новая волна слухов о том, что у руководства страны имеется намерение изменить 13 статью Конституции. «Известия», правда, написали со ссылкой на свои источники так: «В Кремле многочисленные предложения изменить Конституцию России и убрать из нее запрет на единую идеологию называют инициативами снизу. Ответственные лица говорят, что властью эти инициативы не поддерживаются».

Но и на этом история не закончилась. Один из наиболее известных петербургских руководителей вузов – заместитель председателя Совета ректоров Санкт-Петербурга, ректор Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов Александр Запесоцкий опубликовал в «Российской газете» статью «Гражданин с дипломом», которая содержит достаточно развернутое обоснование тезиса о необходимости идеологической работы в вузах, да и вообще — о том, что стоит перестать стесняться разговора об идеологии в государстве.

Автор — человек достаточно опытный. Ректором работает с 1991 года (собственно, под его руководством Высшая профсоюзная школа культуры превратилась в СпбГУП), доктор наук, академик РАО, член-корр РАН, председатель Исполкома Конгресса петербургской интеллигенции, доверенное лицо Анатолия Собчака (когда главой его избирательного штаба был Владимир Путин) и Владимира Яковлева на выборах мэра Санкт-Петербурга, доверенное лицо Владимира Путина... Вряд ли он стал бы бороться за заведомо безнадежное дело — вероятно, кем-то вопрос обсуждается и в верхах.

Посмотрим на сугубо формальную сторону дела: статья в Конституции есть. Более того — она входит в главу первую, которая называется «Основы конституционного строя». Сама Конституция запрещает лишь то, что ведет к насильственному изменению этих основ «Запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни»). Ни Александров, ни Запесоцкий явно не имеют в виду никаких насильственных действий, значит, следует посмотреть, как можно было бы законно внести коррективы в соответствующий текст Конституции. Тем более, что представление о ее неприкосновенности исчезло если не с момента принятия поправок, связанных с объединением субъектов федерации, то с медведевского продления сроков полномочий Президента и Государственной Думы. Да и прямо сейчас реализуется изменение, связанное с устройством судебной системы.

Глава 9 Конституции РФ специально посвящена поправкам в документ и его пересмотру. Изменение части статей первой главы сопряжено с очень серьезными сложностями — вплоть до невозможности их реализации Федеральным Собранием РФ. Статья 13 к их числу не относится. Технически начало процедуры звучит так: «Предложения о поправках и пересмотре положений Конституции Российской Федерации могут вносить Президент Российской Федерации, Совет Федерации, Государственная Дума, Правительство Российской Федерации, законодательные (представительные) органы субъектов Российской Федерации, а также группа численностью не менее одной пятой членов Совета Федерации или депутатов Государственной Думы».

Как гласит «Комментарий к Конституции» под редакцией Валерия Зорькина и Леонида Лазарева, «перед создателями проекта Конституции стояла проблема формирования механизма новации как отдельных положений Конституции, так и ее пересмотра в целом; это в свою очередь требовало конституирования непосредственно в Основном Законе власти, наделенной полномочием на такое обновление. В широком социальном контексте речь идет о создании условий эволюционного развития Конституции, следовательно, также общества и государства, альтернативой которому является революция. Если говорить о собственно юридическом аспекте проблемы, он касается легитимированных самой Конституцией форм и способов внесения в нее изменений, т.е. организации процесса ее обновления, которое может либо затрагивать отдельные положения Конституции, либо охватывать ее в целом, включая основы конституционного строя».

Более подробный алгоритм внесения изменений в Конституцию описан в Федеральном Законе от 04.03.1998 N 33-ФЗ "О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции Российской Федерации". Если говорить коротко, нужно одобрение двумя третями состава Государственной Думы, тремя четвертями состава Совета Федерации, законодательными (представительными) органами не менее чем двух третей субъектов Российской Федерации и Президентом Российской Федерации. Трудно, но представимо. Ровно та же процедура, которую мы проходим в ситуации с высшими судами.

Не будет ли противоречить изменение 13 статьи Конституции международным обязательствам России? Здесь мы сталкиваемся с известной коллизией соотношения Конституции и международных договоров. Статья 15 Конституции содержит пункт 4: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Но входит ли Конституция в упоминаемое множество «законов»?

Первый пункт той же статьи 15 гласит: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации». Это говорит о ее особом статусе. Более того, второе предложение пункта содержит упоминание «законов», а не «иных законов» – наряду с Конституцией, таким образом, выводя Конституцию за рамки рассмотрения среди упоминаемых в статье законов.

Таким образом, даже если бы изменение какой-либо статьи конституции противоречило «Общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам Российской Федерации», на соответствующие ее положения не распространялся бы принцип верховенства международного над национальным.

Впрочем, в рамках международных обязательств России требования не устанавливать идеологию как будто бы нет — ни в Уставе ООН, ни в Декларации прав человека, ни в Уставе Совета Европы. Так что, все возможно — никто не запрещает. Осталось понять, нужно ли.

Действительно ли 13 статья Конституции мешает гражданам России объединяться по идеологическому принципу – например, в политические партии и движения? Запрещает ли она общественным организациям разрабатывать концептуальные документы по проблемам развития страны? Например, помешала ли она Русской православной церкви в разработке и принятии Основ социальной доктрины?

Что же касается вузов, то проректоров по идеологической работе не было и в советские времена. Были секретари парткомов и комитетов комсомола — но вряд ли Александр Запесоцкий добивается появления в вузах множества партячеек. Сторонники идеи отказа от 13 статьи руководствуются разными мотивами. Кто-то действительно хотел бы установить раз и навсегда одну идеологию, а кто-то предполагает, что без идеологии все равно ничего не бывает, поэтому не надо прятать голову в песок, старые же времена навсегда ушли в прошлое — и никто ничего насильно диктовать уже не будет.

Оппоненты замечают: «Оглянитесь вокруг: и так уже запретов немало. Представьте, что будет, если еще и государственная идеология станет возможна?»

Может быть, выходом был бы запрет на придание монопольного государственного характера политической идеологии, убрав все препятствия пропаганде «гуманистических, общечеловеческих ценностей через структуры органов государственной власти, через учебные и воспитательные учреждения», если кому-то нынешние нормы это делать мешают.

Ректор Запесоцкий, во всяком случае, к таковым не относится. Он в подведомственном университете идеологию насаждает, похоже, весьма эффективно, даже несмотря на мнение о несовершенстве существующей Конституции России.