«На честном слове»

- Признание и премии вам не в новинку, но быть художником русского павильона на венецианской биеннале – это нечто особенное. Как вы восприняли то, что вам придется за страну отвечать?

- Я за страну не отвечаю, я представляю современное русское искусство. Действительно, биеннале в Венеции  - это формат, резко отличающийся от всех остальных: вы можете выставиться в национальном павильоне только один раз в жизни. Когда Стелла Кесаева, комиссар павильона России, предложила мне с делать проект в этом году, я воспринял это с огромным удивлением и с благодарностью, конечно.

- То есть это не является для вас высказыванием от России?

- Я русский художник, выставляющийся в русском павильоне. Мне кажется этого уже достаточно для ответа.

- Однако она построена по принципу национального представительства.

И этот принцип мне нравится – некоторых художников мы можем найти только так, румынских или африканских, в других обстоятельствах они бы не смогли пробиться, попасть в наше поле зрения. Интересно смотреть на работы, в которых проявлены национальные черты, но у меня русская идентичность выведена за рамки. Что я должен  выставлять – матрешки, водку, балет? Идентичность сегодня складывается сама собой, на основе действия каждого из нас. А мы до сих пор пользуемся старым, утомительным для всех вариантом…

- Московский концептуализм, направление, к которому и вы принадлежите – это интернационально признанная ценность русской культуры, наряду с иконами и авангардом. А что в концептуализме и «Данае» специфически «нашего»?

- Многослойность прочтения. Это всегда было спецификой моих работ, и меня за это критиковали и русские, и западные критики, говоря, что «слишком много всего». Я постарался здесь все лишнее убрать, но чем больше я убирал, тем больше появлялось. Чем лаконичней, тем больше трактовок. Еще есть момент, свойственный концептуализму, – дистанция. Она и здесь присутствует, но подчас кажется, что я ее потерял – я вдруг стал рассуждать по поводу гендерной проблематики. Я никогда раньше не занимался этим вопросом, но в данном случае эта проблематика заложена в самом мифе. Вообще банальные, примитивные темы при погружении в них обнаруживают в себе невероятную глубину. Что было новым для меня -  суметь без страха обращаться к любым символам, метафорам, общим замученным местам, от которых профессионалы бегут.

- Зрителей взволновал в вашем проекте именно гендерный вопрос. Для Европы тут есть некая провокация – разделение, когда что-то позволено женщинам, а мужчинам – нет, указание на то, что женщина – это женщина. Для феминисток наверняка обидное высказывание. И не толерантное – а вы, как художник, живущий в Германии и в России, считаете, что толерантность – это благо или источник проблем?

- Реакция многих женщин – это улыбка на лице и счастье, когда они выходили из пещеры, держа в руке монету “Одна Даная”. Многие из них говорили: «Спасибо, что кто-то наконец сказал о том, что мир, выстроенный мужчинами, – не самый хороший, и есть надежда, что у женщин получится лучше». Меня, честно говоря, это смущало - этот проект не совсем про равноправие полов. Но эта тема заложена в концепции – попросить женщин описать наш мир из «платоновской пещеры», нижнего зала инсталляции, который доступен только для них, хотя, конечно, это очередная утопия. Но были и зрительницы, которые говорили, что это возмутительно и нарушает равноправие, и спрашивали меня, зачем я это сделал. А это не я – это древние греки. Я лишь повторил интригу мифа эллинов, в котором нет места мужчинам. Моя работа - это взлом очевидного, а не его демонстрация.

- Еще один момент мне показался провокационным - в каталоге дан список использованных в проекте предметов, расходных материалов  и наряду с ними – «два джентльмена».  Почему они в одном списке, похожем на перечисление действующих лиц спектакля, Для вас тут больше люди как вещи, или напротив, вещи оживают?

- Это просто картинка нашей жизни - люди сведены к вещам, громовержец Зевс - к бирже. Но замечательные русские актеры, которых вы видите в проекте, играют молча, но то, как они это делают, объясняет очень многое в нашей жизни. Каждый из них привнес в проект свои смысловые нюансы, о которых я не думал, и я им очень благодарен за это.