«Вся Россия – «не наше дело»»

Декабрь прошлого, 2011 года мне навсегда запомнится тем, что студенты в МГУ прямо из аудитории уходили с протестами на московские бульвары. Может, совпадение, но это были мои лучшие студенты за три года.

В начале 2012-го я выступал на митинге в Петербурге сам: мне казалось, что бывают времена, когда история пишется телами (а если твоему телу дана голова, а голове умение говорить, ты обязан говорить). Я говорил, что дело не в человеке по имени Владимир Путин, а в явлении по имени "владимирпутин" (в одно слово, с маленькой буквы).

Год спустя я никуда не хожу, а на расспросы отвечаю, что митинги были разведкой боем. И, когда не в настроении, добавляю: "И разведка показала, что дерьмо в трубах окаменело". А когда в настроении, то: "И разведка показала, что Путин теперь до смерти, только пока неясно, его или нашей".

Мои взгляды не изменились, но разведка и бой, диагностика и лечение – разные вещи. Можно добиваться скорейшего конца явления по имени "владимирпутин". А можно – продления собственной жизни. Простая логика.

Иными словами, меня не интересует борьба "с кровавым режимом". Не потому, что он вегетарианский (хотя на фоне Сталина и даже Брежнева это так, на фоне Горбачева и Ельцина – уже нет). А потому что момент эволюции режим проскочил. Остается ждать, когда "владимирпутин" рухнет сам – точно так же, как рушились все автократические режимы в мире. Просто кому-то повезло (как Брежневу). А кому-то нет (как Мубараку).

Тратить силы на борьбу – это как ускорять ураган. В 1986-м пара ребят с моего курса (оба – члены КПСС) предложили мне войти в создаваемую ими тайную организацию: она должна была встроиться в госаппарат, а во время "Ч" принять власть. Я отказался – не только из страха (про судьбу кружка Краснопевцева я знал), но больше интуитивно. В итоге СССР рухнул сам, и вовсе не вследствие борьбы подпольщиков или диссидентов, выполнявших, на мой взгляд, важную роль строительных "маячков", какие устанавливаются на аварийных домах. Нет нужды подталкивать то, что само упадет.

Всерьез меня тревожит другое.

Почему у нас борьба с самодержавием приводит к новому самодержавию? И почему "дней Александровых прекрасное начало" в России заканчивается тем, что страной в итоге правит "властитель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда, нечаянно пригретый славой"? (Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!)

На мой взгляд, главная проблема российского общества в том, что оно не умеет и не хочет самоорганизовываться, заявляя и отстаивая свои интересы на уровне, хотя бы на один социальный порядок выше ближнего круга. По сути, мы живем пусть не первобытным, но родовым строем. Помочь родным и близким с местом в детском садике или со сбором смородины на участке – это легко. А объединиться на уровне двора, молчу уж на уровне профсоюза на работе, – это никак. А когда общество не организуется само, организацией общества занимаются мерзавцы. То есть обычные люди, быстро развращаемые властью при отсутствии контроля.

Я называю это "проблемой уровня +1". С точки зрения психологии, она состоит в том, что мы видим себе ровню лишь в близком кругу. А уже человек из другого (да часто и своего) подъезда или водитель, неудачно запарковавшийся рядом на стоянке, – он чужак, которого следует победить (если он слабее) или перед которым следует лебезить (если сильнее). Но в любом случае его проблемы не должны тебя волновать.

Вот простой пример. В ноябре у нас в семье случилась трагедия: мой пасынок разбился в автокатастрофе. Неделя в коме, переломанные кости, месяц в военно-полевой хирургии ВМА (в военное лечебное заведение гражданских принимают на платной основе) – я написал о случившемся в ЖЖ и сообщил, что нужна помощь. Если честно, я на многое не рассчитывал. Но в итоге был потрясен, потому что десятки людей восприняли эту историю именно как свою и стали присылать деньги (а денег потребовалось много). Я был ошеломлен этим валом невероятной отзывчивости.

Однако параллельно происходило и другое. Я в те дни вынужден был заниматься различными бюрократическими процедурами. Так вот: ни в одном учреждении, где моя история была абстракцией, мне не выразили даже формального сочувствия. Скажем, с почты пришло на имя пасынка уведомление о повестке в суд (он – взрослый парень, в суд обращался по приватизации дачного участка). Прихожу с паспортами и справками, объясняю ситуацию, прошу дать взглянуть на повестку: мне нужно имя судьи, адрес, дата суда. В ответ: нет!!! Вы что, хотите, чтобы нас уволили?! Пусть приходит сам или выписывает доверенность! Объясняю: в коме доверенности не выписывают. В ответ: а я не хочу из-за вас неприятностей!!! И мужик в очереди: ты чо, не понял, я опаздываю!

То, что тебе не выдают на руки чужую повестку, абсолютно разумно: отметка о вручении может повлиять на исход суда. Но не сообщить адрес? Не подумать, как можно помочь? Не позвонить начальству? Не развести руками и выразить сочувствие, наконец?! – нет, нет и нет. Чужая боль. Не своя. Не мое дело.

И так было всюду, включая частные фирмы. Если твою беду воспринимают лично, персонифицировано, – то прибегают по снегу босиком. Если не воспринимают, то даже: "Желаю выздоровления!" не говорят. А на хрена? Не мое дело!

У нас вся страна – не наше дело. Вот почему мусор выкидывают в лесу, вот почему не здороваются в подъезде и идут на подлог на избирательном участке.

"Не мое дело" — это гигантский контраст с Европой. У нас с женой в этом году был заранее оплачен зимний отпуск за границей – самолеты, поезда, жилье, прокат и так далее. И мы все отменяли, пытаясь вернуть деньги. И в 100% случаев нам сначала сочувствовали, потом желали скорейшего выздоровления, потом объясняли правила возврата – и, когда могли, делали из них исключения, уменьшали невозвращаемый аванс.

Я убежден, что нет ничего важнее решения "проблемы уровня +1". Желание и умение сорганизоваться на уровне садоводства, кондоминиума, школы, муниципалитета, района, волонтерской организации, — и делать это самим, безо всякого патронажа, просто потому что мы люди, равные в правах друг другу, — для меня это в тысячу раз важнее, чем борьба с взбесившимся принтером Госдумы, все принятые законы которой можно будет отменить в секунду, проверив, например, легитимность секретных муниципальных выборов, на которых невероятным образом одержала победу глава Совфеда Матвиенко.

И моя главная претензия к "владимирупутину" – это даже не "закон Димы Яковлева", а уничтожение, разгром любой низовой социальной инициативы, начиная с выборов губернаторов и заканчивая НКО.

Выйти на "уровень +1". Сделать из "чужого" – свое, личное, близкое. Вот задача.

Не я один об этом думаю. Например, Дмитрий Синочкин, главред журнала "Пригород", знаток и адепт загородной петербургской жизни, считает, что сегодня именно в садоводствах, в заселяемых горожанами деревнях, в коттеджных поселках со всеми их неизбежными обсуждениями устройства дорог, водопровода, канализации, магазина, охраны — и решается судьба страны, потому что люди учатся договариваться, слушать друг друга, находить компромиссы.

Возможно, Синочкин выдает желаемое за действительное, и его вера сродни вере Солженицына в земскую власть. Но я солидарен в том смысле, что давно уже поставил себе за правило не пропускать собраний своего ТСЖ, хотя знаю, что там опять не будет кворума и опять каждый будет кричать свое, не слушая другого. Но это надо пройти.

Низовая самоорганизация выгодна всем. Даже "владимирупутину", как ни парадоксально, – тогда есть шансы на справедливый, а не Басманный суд после смены власти (если не повезет).

В общем, выходом на "уровень +1" (кажется, другие называют это "теорией малых дел") и надо заниматься в 2013 году.

Дмитрий Губин, "Огонек"-Ъ

Перейти на страницу автора