«Все отнять и поделить»

Gazeta Wyborcza: Ваша биография принесла ее автору, Эммануэлю Карреру (Emmanuel Carrère), престижную премию Ренодо, а сколько вы собрали наград за свои 50 книг?

Эдуард Лимонов: В 1992 году я получил во Франции премию издателей им. Жана Фрёстье. Кстати, мой дебютный роман «Это я, Эдичка» вышел на французском под другим названием: «Русский поэт предпочитает больших негров». Спустя десять лет, сидя в тюрьме в Саратове, я написал несколько произведений, среди которых была «Книга воды», за нее я получил премию Андрея Белого – символический рубль и бутылку водки.

- Каррер обвинял вас в застарелой нелюбви к российским диссидентам: Солженицына вы назвали старым дураком.

- С момента написания «Эдички» прошло 36 лет. Сейчас политик Лимонов подписывает протестные обращения к властям вместе с диссидентом Владимиром Буковским. Вдова Андрея Сахарова Елена Боннэр неоднократно выражала мне признательность за мою оппозиционную деятельность. Меня, правда, не выносит истеблишмент Хельсинкской группы - Людмила Алексеева или Лев Понамарев. А я им говорю: хотите быть независимыми – откажитесь от западных грантов.

- В 80-е вы были любимцем французской богемы.

- Это были веселые и романтичные годы. Я жил в Париже, был молодым, со мной рядом была красивая и необыкновенная подруга – Наташа Медведева. Она была моделью и певицей кабаре Chez Raspoutine, журналисткой и писательницей. Мы вернулись в Россию еще супругами, а потом наши пути разошлись. Она умерла от передозировки алкоголя и наркотиков в 2002, когда я сидел в тюрьме.

- Какие годы были для вас самыми счастливыми?

- Я умел быть счастливым во все периоды моей жизни. Даже когда я скитался по Москве или по Манхеттену без гроша в кармане. Когда меня приговорили к четырем годам тюрьмы, я тоже не жаловался: писал книги, занимался йогой. Как в монастыре со строгим уставом. Человек должен познать страдания, только тогда он может понять, что такое счастье.

- Несколько лет назад вы собирались бросить литературу и сосредоточиться только на политике.

- Ничего не получилось, в одном этом году у меня вышло три книги. Это сборник стихов «Атилло Длиннозубое», роман «В Сырах» о промышленном московском районе, который тянется между Курским вокзалом и Яузой, и мои космологические размышления «Illuminationes».

- Виктор Ерофеев называет вас одним из ведущих современных писателей. А кого бы вы включили в такой список?

- Меня не интересуют литературные соревнования, а кроме того я почти не читаю современной прозы. У меня нет на это времени. Новейшая русская литература неинтересна, вторична. Роман стал мертвым жанром. Если я читаю, то биографии, последние - Пол Пота и Мао Цзэдуна пера Филипа Шорта (Philip Short).

- Вы регулярно пишите в блог.

- Практически каждый день. Я публикую свои проповеди на странице limonov-eduard.livejournal.com.

- В польском Интернете я обнаружила 13 тезисов Лимонова о пользе революции.

- Значит, перевели эссе из моей книги «Контрольный выстрел».

- Вы с необычайно серьезностью занимаетесь оппозиционной деятельностью, а в российском интернете оппозиционную карьеру делают антипутинские песни, стихи и сатирические фильмы про ОМОН.

- Я воспринимаю это как пустое зубоскальство и подмигивание публике – ах, какие мы смелые.

- Вы поддерживаете международные контакты с людьми с похожими политическими взглядами?

- Этим занимаются наши партийные активисты. Когда Национал-Большевистская партия была запрещена, мы вошли в состав «Другой России», но ее лидеры повернули не в том направлении. Поэтому я отказался баллотироваться в Координационный совет оппозиции. Ни о каком интернационале речь пока не идет, в России есть дела поважнее.

- Какие?

- Прежде всего реприватизация: имущество двух тысяч олигархов следует разделить между наемными работниками. Потом национализация естественных богатств и выход России из ВТО. Я думаю, мою программу поддержат три четверти населения страны. Девушки из нашей партии разворачивают на митингах лозунг «Все отобрать и поделить». Мне он очень нравится.

- Политика – это коллективная деятельность. А вы разорвали дружбу с Жириновским, разошлись ваши пути с Каспаровым, Навальным, Немцовым…

- В политике друзей не бывает. Жириновский влился в кремлевскую элиту, Каспаров струсил, Немцов оказался предателем. А Навальный – представитель буржуазии, группы олигарха Александра Лебедева, который борется с группой Путина за власть. Наши единственные союзники – Форум левых сил.

- НБП была ликвидирована как экстремистская организация. Несмотря на это вы появляетесь на митингах в окружении молодых людей в черных куртках. Вы создаете новую организацию?

- Вы беседуете сейчас с гражданином полицейского государства, поэтому это бестактный вопрос. В полицейском государстве невозможно легально противостоять власти, вести списки своих сторонников. Вокруг меня есть только некое число отчаянных голов, которые невзирая на жестокость ОМОНа выходят на митинги, а потом отсиживают бесправно назначенные сроки.

- Не была ли наивной попытка принять участие в президентских выборах? Вы рассчитывали, что кандидатуру Лимонова зарегистрируют?

- Есть такие поступки, которые необходимо совершать вне зависимости от того, каков может быть результат.

- Солженицын считал, что тюрьмы и лагеря облагораживают людей, а Шаламов – что они превращают людей в чудовищ.

- Солженицын смотрел на своих солагерников свысока. Мне ближе взгляды Достоевского: заключенные – мои братья по страданию. В тюрьме мудрый мудреет, а самые мудрые становятся святыми. А бесхарактерные люди-овощи превращаются в живых мертвецов.

- Как вы думаете, сколько продержится нынешняя власть?

- Я работаю над тем, чтобы она ушла как можно быстрее, и чтобы ей на смену не пришли такие негодяи, как Немцов или Навальный.

- У вас двое детей, каким вы видите их будущее? Им стоит жить в России или эмигрировать, как вы сами в 70-е?

- Богдан и Александра живут со своей матерью, но я у них регулярно бываю, помогаю деньгами. У нас нет намерения эмигрировать, мы живем в своей стране. В свое время к эмиграции меня вынудило КГБ. Жизнь на Западе сформировала мой характер, как и тюрьма. И я благодарен судьбе за то, что она так ко мне щедра.

- Герой вашего романа «Палач» - отвратительный поляк-эмигрант.

- Это старая история. Передавайте от меня привет Польше и полякам. Я не считаю вас хорошим народом, вы такие же нехорошие, как и мы, русские, только вам меньше повезло в ходе истории. Но вы смелые и талантливые. Иногда я пою песню о красных маках на Монте-Кассино, которую записал хор Александрова. Тогда у меня наворачиваются на глаза слезы. Но я думаю, что полякам не нужны песни в исполнении русского Лимонова. Поляки – это поляки.

- Почему вы считаете, что польская история хуже российской?

- В XVII веке Россия и Польша были сильными империями, но потом Польшу разрезали, как торт. После войны Советский Союз и США в течение 35 лет делили между собой планету. Сейчас мы утратили лидерскую позицию. К сожалению.

- Россия сгибается под грузом тотальной коррупции, не знает, что делать с пустеющей и спивающейся Сибирью, где работают одни китайцы, а вас беспокоит утрата позиции мирового лидера?

- Потому что я кто-то вроде средневекового борца за веру. Сибирь щекочет мое самолюбие. Однажды я провел зиму в Красноярске. Хотя на улице было минус 40, жители развлекались, вырезая из льда огромные фигуры. Я писал книгу о красноярской мафии и целыми днями разговаривал с бандитами и полицейскими. Это было невероятно интересно, а вы спрашиваете, зачем мне Сибирь… А какие там реки! Взять хотя бы Подкаменную Тунгуску от одного названия кровь стынет в жилах. На Алтае местные жители ездят на небольших лошадях. Как индейцы в XVII веке, только вместо луков у них ружья. Они организуются в бандитские артели, разводят оленей, рога которых продают по три тысячи долларов за килограмм. А наши кедровые леса! Красный кедр тверд, как железо, ночью в костре он горит медленно, испуская ароматный наркотический дым. В Ханты-Мансийском округе есть газ, а земля там принадлежит малому народу Хантов. Они научились отстаивать свое, разбогатели, приобрели суперсовременные снегоходы, а при этом заплетают волосы в косы, как древние китайцы…

Русским нужно пространство, только тогда мы можем чувствовать себя хорошо. Европа – мала и стерильна. Наполеон называл ее кротовой норой. Великие события могут произойти только у нас, поэтому Наполеон и Гитлер на нас и шли. А внутренние проблемы есть везде, спокойно только на кладбище. Европа становится похожей на чистое и уютное кладбище. Но ее съедят арабы, турки, африканцы. И правильно сделают. Польша и Россия могли бы поделить между собой Украину. Мы дадим вам Львов, мучьтесь с ним как хотите, а себе возьмем Донбасс и Харьков. Идет?