«Любая катастрофа на Каспии становится проблемой каждой прикаспийской страны»

АСТАНА. 3 октября 2012, 16:54. BNews.kz

Каспий – это чувствительная зона, где все еще нет общей юридической платформы, при этом надо помнить, что любая катастрофа на Каспии становится проблемой каждой прикаспийской страны. Об этом сегодня в ходе пресс-конференции на VII Евразийском энергетическом форуме KAZENERGY заявил в Астане генеральный директор ассоциации "Kazenergy" Джамбулат Сарсенов, передает корреспондент BNews.kz.
"Если раньше конфликты были за владение землей, то сегодня – за владение ресурсами энергетическими. Но это не значит, что "пули летают". По Каспию. Статус Каспия определен в наших проектах, которые мы осваиваем по оффшору. Интерес к региону высокий: особенно, к 2 из 6 гигантских месторождений, которые обнаружены в Туркменистане и Казахстане. Для нас более важно сейчас акцентировать внимание по юридическому сопровождению использования маршрутов на Каспии, поскольку это важно с одной стороны, но экологически небезопасно с другой стороны. Если вы помните, 2 года назад мы подписали соглашение по ЧС на Каспии с Азербайджаном – о совместном реагировании на разливы различной категории и, самое главное – по координации средств в доступном регионе. Мы – это Россия, Азербайджан, Казахстан, соглашение касается случаев возникновения аварии на акватории Каспия.
Казахстан принимает свои меры для создания баз. Юридическое обоснование и платформа должны быть, эти вопросы обсуждаются в плане безопасности технических действий на Каспии. Третий фактор – сохранение биологического баланса, поскольку мы вторгаемся в природную среду, и мы должны определить как должны сохранить природный баланс. Страны Каспийского бассейна должны отдавать себе отчет, что катастрофа в одной из них не является катастрофой их одних, что она моментально становится проблемой всех стран Прикаспийского региона. Каспий – это чувствительная зона, а законы у нас всех разные", – сказал Д.Сарсенбаев.
Между тем, как отмечается в блоге российского правительственного холдинга "РусГидро", масштабы загрязнения той же Волги и других рек Каспийского бассейна сбросами огромны. В результате, в конце 1980-х концентрация в воде некоторых загрязнителей (в первую очередь, органических) составляла десятки ПДК. Тогда же у осетровых было зафиксировано массовое заболевание миопатией (расслоением мышц), ранее не фиксировавшееся. В конце 1980-х годов миопатией было поражено 100% осетров, 70% севрюги и 30% белуги, заходящих на нерест в Волгу. У этих рыб мышечная ткань разрушается вплоть до полного распада волокон. Такая рыба имеет пониженную жизнеспособность, плохо размножается, да и есть ее не особо приятно. Причина явления – политоксикоз, т.е. комплексное отравление вследствие загрязнения. В последнее время, в связи с определенным снижением загрязнения (в частности из-за уменьшения масштабов применения в сельском хозяйстве пестицидов), ситуация несколько улучшилась, но заболевание продолжает фиксироваться.
Если вспомнить историю, то уже с 1920-х годов в Каспийское море разными путями стали попадать несвойственные ему виды. Кого-то акклиматизировали намеренно, кого-то притащили случайно, кто-то пролез сам через Волго-Донской канал. Последствия оказались печальны. В 1930-х годах в Каспийское море попала из Черного диатомовая водоросль ризосоления. Ее особенность в том, что никто ее есть не хочет – это называется пищевой тупик. Т.е. биомассу она создает, потом отмирает и уходит в донные отложения. Пользы – ноль, а вред огромен – она во многом вытеснила из фитопланктона другие виды, которыми питался зоопланктон, а его ели кильки и сельди, которых в свою очередь употребляла белуга. Обошлась эта водоросль до 3 млн.тонн килек ежегодно, что нанесло первый удар по белуге.
В конце 1950-х в Каспий проник небольшой крабик Rhithropanopeus harrisii. Сейчас он съедает до пятой части продукции донной экосистемы Северного Каспия. При этом, крабик закапывается в грунт на глубину до метра, и для осетровых малодоступен. Аналогичный пищевой тупик представляют собой два вида усоногих раков-балянусов, также вселившихся в Каспий.
Но настоящей трагедией стало появление в Каспии гребневика мнемиопсиса. Это мелкий (размером в от нескольких мм до нескольких см) желеобразный организм, напоминающий медузу. Питается зоопланктоном, икрой и мальками рыб, причем делает это очень активно. Его же самого никто, кроме другого гребневика – бероэ, не ест. В 1980-х годах мнемиопсис проник с балластными водами танкеров в Черное море от берегов Америки, а в Каспии он появился в 1999 году и устроил экологическую катастрофу, съев большую часть зоопланктона.
В начале 2001 года в Каспии погибла большая часть популяции кильки (несколько сотен тысяч тонн) – банально от голода, а ведь именно килька составляла основу рациона белуги. Практически потеряли промысловое значение сельди. Страдают и находящиеся на вершине пищевой пирамиды осетровые. Перспективы крайне печальны – так, в Азовском море мнемиопсис замкнул на себя 98% (!!!) всех энергетических потоков биоценоза. И если в Черном море в итоге прижился регулирующий численность мнемиопсиса гребневик бероэ, то попытки вселить его в Каспий оказались безуспешны.
Катастрофическое сокращение запасов килек отрицательно сказалось не только на белуге, но и на тюлене. Увы, можно констатировать – биоресурсный потенциал Каспийского моря надолго уже испорчен, а его экосистема сильно деформирована. Даже если удастся ликвидировать браконьерство и очистить стоки, останется проблема вселенцев – "пищевых тупиков", которая не позволит осетровым достигнуть былой численности – просто по причине резко уменьшившейся кормовой базы.