«Альманах поэзии: о странниках и смерти, которой нет»

Каждую неделю мы выпускаем подборку стихов современных поэтов. Их можно послушать в исполнении самих поэтов на видео, а также прочитать текст. Предыдущие выпуски — один, два, три, четыре, пять.

Алексей Цветков. Странник у стрелки ручья

странник у стрелки ручья опершись на посох
ива над ним ветвится в весенних осах
летучие лица тучу сдувают в угол
на горизонте латают лазурный купол
вьюн виноградный часовня и поле льна
средневековье времени полдень дня

дробная россыпь черных грачей в ландшафте
или людей впереди один на лошадке
это к нему с виноградного склона слева
скачет ручная серна и машет дева
лен полыхнет синевой озаряя твердь
посох коса и страннику имя смерть

над капюшоном ива струится пышно
люди поют в унисон но сюда не слышно
гибкая дева-ива и серна в лозах
лики длинного ветра в безруких позах
музыка ос золотая пряжа лучей
странник стоит на траве и глядит в ручей

лица без тел и тело без глаз и кожи
в полом плаще но существует тоже
в чреве часовни монах воздевает руки
с детства боится и молится богу-буке
нет ему бога и вся эта жизнь ничья
деве уже не пересечь ручья

все золотые осы весны и в тучах лица
этот свет беспробудному камню быстро снится
только синим огнем полыхнет по липкой глине
и обрушится в ночь а буки нет в помине
только химия гложет время за слоем слой
дева машет с холма и серна летит стрелой

Мария Галина. Ходит он во фраке, в сюртуке

Ходит он во фраке, в котелке,
С тросточкой в руке,
Но не по земле, а по реке
Где-то между бакеном и плесом.
Там его видали с катерка,
А еще — вблизи — два рыбака.
Впрочем, с этих что возьмешь, пока
Их не протрезвили для допроса…

В лавку керосин не подвезли,
Саранча снимается с земли,
Спичек нет и соли,
Но старухи, стоя за мукой,
Спорят исключительно на кой
Ходит он холодною рекой,
В круглой шляпе, с палочкой такой, —
Шамашедший, что ли…

В небе среди бела дня видна
В трещинах багровая луна,
Третий день на трассе тишина,
Зарево встает за дальним лесом.
Мыла не достать и папирос,
Но людей все мучает вопрос,
Почему он посещает нас
Перед ледоставом, в эту стынь,
По воде, как посуху, прикинь,
Где-то между бакеном и плесом.

Алексей Цветков. Кеннеди кеннеди кинг

кеннеди кеннеди кинг и прочие жертвы
и с моста в пролом талахачи а смерти нет
билли джо макалистер о ком бобби джентри
пела пока не канула в интернет
в год когда я ждал на бульваре гири
в теремке термитном скорых даров судьбы
антиподы-прадеды с лязгом зубы в супы
упустили и рты утереть забыли
аж до орденских плашек висла слюна
в год когда я дернул к иным пределам
к синему заливу и пылким девам
запевай струна

от рассвета по трайборо вброд до бронкса
до заката на дилерской тачке в тендерлойн
грыжа держит азимут авось доберемся
в путь по солнечной в обратный по теневой
поздних зорь резеда в парнике партийном
муровали в гранит эти челюсти и тела
зимовать потому что смерти нет в противном
случае надо признать что жизнь была
к руслу миссури нимфы на фавнов падки
над cbgb лето прольет елей
мост над синим проломом по радио панки
the kkk took my baby away

погляди меня в гугле господи всех вселенных
если я записан в какой-нибудь их народ
очарованный житель в рощах твоих целебных
дегустатор нимф и редких рифм нимрод
сквозь гикори и гинкго слепящий свет одинаков
сквозь хитон рентгеном костей любой сантиметр
я вернулся открыть вам тайну двух океанов
горизонт безлюден как был и смерти нет
кто затеплил свет перед светом навек в ответе
не уйти в полутьму астролябий и ветхих книг
под окном паркинг-лот на асфальте играют дети
кеннеди кеннеди кинг

Аркадий Штыпель. Художник пишет бурку, кобуру

художник пишет бурку, кобуру
и бабочку в крови и крепдешине,
замерзшую на черном дерматине,
где снедь разнежена и рюмочка в углу;

он обживает шкурку, кожуру,
щетиной прилипая к сердцевине
слезливой груши, к маслянистой глине,
и в кружку льет лиловую смолу –

вдруг Некто явится как бы с повесткой
как раз к накрытому столу,
светясь веснушками на белоснежной коже,

недостовернодостоевский
и рыжедиккенсовский все же,
с рубцом подпортившим скулу

Алексей Цветков. Сегодня третье сентября

было третье сентября
насморк нам чумой лечили
слуги ирода-царя
жала жадные дрочили
опустили всю страну
поступили как сказали
потный раб принес к столу
блюдо с детскими глазами

звонче музыка играй
ободряй забаву зверю
если есть кому-то рай
я теперь в него не верю
со святыми не пойду
соглашаюсь жить в аду

в царстве ирода-царя
кровь подсохла на рассвете
над страной горит заря
на траве играют дети
все невинны каждый наш
я предам и ты предашь