«Этюды на полях»

Сагымбай Козыбаев
Айтматовский миг
В апреле 2000 года в Бишкеке проходила Международная конференция по проблемам Шелкового пути. Носила она, как и принято у ученых, заумное название: “Тюрко-согдийский синтез: процессы культурогенеза и политогенеза в зоне Великого Шелкового пути”.
В этот же день группа ученых со всего мира получила приглашение на встречу с президентом Кыргызстана Аскаром Акаевым на торжественный ужин от его имени.
Перед тем, как пройти в зал, человек сорок (все мужчины) выстроились в туалетную комнату, чтобы вымыть руки и привести себя в порядок. Мой коллега, известный казахстанский ученый Жакен Таймагамбетов, ныне ведущий научный содрудник Национального музея РК, приглядевшись, увидел перед собой высокого мужчину, и это был никто иной, как Чингиз Торекулович Айтматов (1928-2008). В то время он уже несколько лет был послом Кыргызстана в странах Бенилюкса - Бельгии, Люксембурге и Нидерландах, одновременно представлял свою страну и во Франции.
Жакен, человек не робкого десятка, поздоровался с ним по-казахски и представился. Ему стало неловко от того, что сам Айтматов, всемирная величина, стоит в такой неординарной очереди. И вдруг его осенило, ведь рядом женский туалет и никого нет. “Чингиз Торекулович, - обратился он к нему, - пройдите сюда вымыть руки, я постою у двери на всякий непредвиденный случай”. “Правильное решение”, - ответил классик и направился к указанной двери. Когда он вышел, Жакен, не раздумывая, сказал: “А теперь вы постойте у двери”. Кто-то из местных шепотом упрекнул: “Это же Айтматов, как можно?”. Айтматов, уловив ситуацию и обернувшись, промолвил: “Ничего страшного, зато по-мужски это”. После таких слов Жакену показалось, что он давно с писателем знаком.
Но на этом не было завершения. Пройдя в зал, они разговорились, и коллега стал рассказывать о своем участии в раскопках древних стоянок у Иссык-Куля в составе Международной российской археологической экспедиции. Выслушав его, Айтматов сказал: “Все это, но в тезисной форме, в течение одной-двух минут скажите президенту, ему будет интересно, ведь это древняя история киргизов. Будьте рядом со мной, я представлю вас”.
Вняв его совету, улучив момент, Жакен подошел вместе с Чингизом Торекуловичем к Аскару Акаеву, и после того, как Айтматов представил его, коротко изложил об открытиях стоянок древнего человека на побережье Иссык-Куля. Раскопки в этом районе в это время производили впервые. Они беседовали вчетвером, к ним присоединился академик Вадим Михайлович Массон - заведующий отделом Института истории материальной культуры Российской Академии наук, научный координатор этой конференции (Россия, Санкт-Петербург). С ним коллега дружил еще по работе в организации, открытию и становлению государственного института культурного наследия при президенте Туркменистана в Ашхабаде (Ашгабат).
Аскар Акаевич, сам известный ученый, заинтересовался раскопками и обещал всяческую поддержку археологам.
Чингиз Торекулович, подбадривая, поддерживал моего друга улыбкой. Таким и остался всемирно известный писатель в его памяти.
Великие люди всегда просты в общении, от них исходит аура человечности, доброты и порядочности. Общаясь с ними, все мы становимся духовно богатыми. Что касается продолжения этой встречи, то благодаря Айтматову и поручению президента члены археологической экспедиции, пройдя все существовавшие препоны, тотчас почувствовали всемерную поддержку местных властей при продолжающихся раскопках на Иссык-Куле.
А тот памятный миг запечатлел фотограф администрации президента Кыргызстана.

Чингиз Айтматов и Аскар Акаев

P.S. В декабре ушедшего года (12 декабря 2018-го) исполнилось бы 90 лет Чингизу Айтматову. Классик мировой литературы был действительно добрым, открытым человеком. Его мать - Нагима Хамзакызы - казашка. Отца в 1938 году репрессировали. Жена “врага народа” была ущемлена в правах, но все дети получили высшее образование и вписали каждый свою страницу в историю.
Чингиз Торекулович в последние годы жизни болел сахарным диабетом, что не мешало ему вести активную жизнь. В 2008 году писатель на 80-м году жизни отправился в Казань на съемки документального фильма “И дольше века длится день”, который снимали к предстоящему юбилею. На съемочной площадке писатель простыл, простуда перешла в острую пневмонию, начали отказывать почки. Айтматова самолетом переправили в Германию, но врачи не смогли спасти пациента. 10 июня 2008 года Чингиз Торекулович умер в клинике Нюрнберга.
На похоронах в Бишкеке собралось столько скорбящих (автор этих строк был свидетелем), что несколько человек упали с лестницы, ведущей к театру, где стоял гроб с телом.
Чингиза Айтматова похоронили согласно завещанию рядом с могилой отца.
7 декабря 2018 года в Москве, в районе Подольского шоссе, состоялось открытие памятника писателю. Книги Айтматова переведены на 176 языков мира, изданы в 128 странах. Миллионные тиражи при этом вряд ли кто считал.

Памятник Ч.Айтматову в Москве

Дефисы и прочее
Как правильно трансформировать имена (прежде всего знаменитые) на другой язык? В этом случае казахские на русский. По возможности сохранив исконные правописание и звучание. С разным написанием имен исторических персонажей на русском языке приходится встречаться на каждом шагу. Пройдитесь по страницам периодической печати или улицам городов и вы увидите полную разноголосицу: Богенбай батыр, Богенбай Батыр, Богенбай-батыр, Толе-би, Толе би, Толе Би, Абылай хан, Аблай хан, Абылайхан, Аблайхан, Аблай-хан, Абылай-хан, Джамбул, Жамбул, Жамбыл.
Правильно коренное: Абылай хан, Толе би, Жамбыл. На казахском языке правописание в основном соблюдают.
По правилам же русского языка, когда в тюркских именах есть составные, обозначающие социальное положение, а также служебные слова (аль, бек, улы, кызы, шах, хан, паша), они пишутся со строчной буквы и присоединяются дефисом. Какие проблемы? Бери исконное и пользуйся правилами русского языка. Хотя Розенталь на дороге не валяется, казахские филологи настоятельно рекомендуют отказаться от написания казахских имен через дефис. По нормам казахской орфографии Козы-Корпеш, Касым-Жомарт нужно писать слитно. Но пишут именно так - через дефис. Надо, очевидно, оставить тогда несколько вариантов написания казахских имен. Учитывая при этом контекст повествования - художественный, официальный или, как часто бывает, по желанию заявителя.

Дитмар Розенталь (1900-1994)

Нет проблем и с правилом транслитерации, когда вынужденно заменяют созвучные буквы і>и, ә>a. К примеру: Әйгерім (Айгерим). Но посмотрим, что на практике. Исторический персонаж Әбілқайыр хан, к примеру. В печати идут на русском - Абилк(х)аир, Абильк(х)аир, Абылк(х)аир, Абулк(х)аир - аж восемь вариантов одного лишь имени. Правильно по-русски: Абилкаир (ә>a, қ>к).
Нет необходимости делать Акбаева - Акпаевым, Конаева - Кунаевым, Сатбаева (Сәтбаев) - Сатпаевым. Форма на “-бай” - чисто казахская вариация, как армянская на “-ян”, грузинская на “-дзе” и “-или”.
А какая нужда добавлять на русском языке лишнюю букву к фамилии, к примеру: Жолдасбеков (Джолдасбеков), Жолдасов (Джолдасов).
Другой разговор, когда дело имеем с устоявшимся благозвучием (закон сингармонизма): Мұхтар Әуезов (Мухтар Ауэзов), Шоқан Уалиханов (Чокан Валиханов). Правда, в последнее время все чаще стали использовать коренные имя и фамилию последнего, что очень правильно (деда ученого звали все-таки не Вали, к тому же Уали легко произносимо).
У древних казахов было только имя, и по прошествии времени добавлялось какое-нибудь слово, характеризовавшее его. Например, Кабанбай был батыром, значит, он звался Кабанбай-батыр, Балуан-шолак, от того, что он был шолак - без руки.
В советское время прецедент создал наш легендарный герой Великой Отечественной войны Бауыржан Момышулы. По его словам, Момышулы - отчество, с казахского - сын Момыша, а фамилия отсутствует.
Александр Бек пишет в своей знаменитой книге о нем: “По привычке корреспондента я вынул записную книжку.
- Простите, как пишется ваша фамилия?
Он ответил:
- У меня нет фамилии.
Я изумился. Он сказал, что в переводе на русский язык Момыш-Улы означает сын Момыша. Это мое отчество, - продолжал он. - Баурджан - имя. А фамилии нет”. (“Волоколамское шоссе”. Глава первая. Транскрипция имени и отчества воина-героя даны в писательском варианте, очевидно, согласованном с персонажем. Вот почему до сих пор много разночтений в его имени и фамилии. - С.К.).
Особенности титульного языка во всем мире стараются сохранять. Хотя кое-где пытаются все переиначить на свой лад. В свое время в Риге обратил внимание на табличку на русском языке - Белинскас, что означало: улица Белинского. Это уже, конечно, самопроизвол. Никак Белинский не может быть латышом. Чтобы приучить читателя к постепенной осознанности конкретного исторического имени, лично указываю в скобках другие имеющиеся варианты. Адаптация к современным условиям применения языка недолгая.
А то, что все нормы рухнули и теперь сплошь и рядом (в периодической печати, книгах, документах, табличках) разнобой, так ведь и Рим возник не сразу. Хотя не полагался бы в этом случае на его величество время. Зачем столько ждать?

Сегiз Серi

Был свидетелем (в апреле 2001 года) одной комичной ситуации в Алматы. Казахские литераторы в трайбалистском угаре, до этого подхваченном некоторыми национальными газетами, сошлись в “схватке”, оспаривая ложный приоритет, а некоторые даже поставили под сомнение существование реальной в истории личности. Да еще какой! Дурдом, да и только.
Очень немногим казахи дают к имени приставки “сал” и “сері”. Биржан сал, Акан сері, к примеру. Это, как правило, любимцы народа, люди особого благородства. Да и внешне они отличались. Празднично и ярко одетые. Непременно веселые и озорные. Неистощимые на импровизации. Своеобразные народные артисты. Приезд и выступление их в аулах были настоящими праздниками, к ним загодя готовились.
Поскольку все эти личности без исколючения были непревзойденными акынами - исполнителями, их песни из-за отсутсвия письменности тут же становились народными.
История оставила не более четырех-пяти таких людей, а применимо к нашему персонажу - единственного и первого в своем роде.
Звали его Мухаммед-Канафия Бахрамулы. Это его настоящее имя. А по деду, воспитавшему его с восьми лет (остался без родителей), - Шакшаков. Но в памяти нации он остался как Сегіз Сері (1818-1854). В переносном смысле означает сверхталантливую личность, обладающую многими дарованиями.
Каковы же эти достоинства? Сегіз Сері без преувеличения - родоначальник казахской любовной лирики. Подобно Гете и Пушкину, навечно прославил степных красавиц. Песни, посвященные Жамиле, Айжамал, Гайни, Енилик, Акбет, Жансулу, Мензипе, Патшаим, Ырысбеке (счет теряется его избранницам), стали всенародно любимыми песнями. Исполнял он их чаще всего под кобыз или свирель (сыбызгы). По сути, благодаря Сегіз Сері состоялось становление национального концертного жанра песни.
По образованию он был военным, поручиком царской армии. Один из первых казахов, окончивших Омское военное училище, преобразованное впоследствии в кадетский корпус (в нем учился Шокан Уалиханов). Сегіз Сері поручили возглавить карательный отряд против своих же соплеменников. Он резко публично отказывается и попадает в немилость властей. Поскольку его ждала лишь ссылка в Сибирь, спасаясь от неминуемых преследовании, бежит на запад и примыкает к освободительному движению Исатая Тайманова и Махамбета Утемисова.
Бунтарский дух делает из Сегіз Сері батыра, оставившего след в сражених на территории некогда Ногайской Орды. Как воин он слывет мергеном - метким стрелком (еще в восьмилетнем возрасте поразил из ружья бегущую лань, отсюда и имя Сегіз, данное женами его братьев), палуаном - борцом-силачом в единоличном сражении с противником.
Увлеченный освободительным движением, он вскоре оказывется на Северном Кавказе в отряде Шамиля, а затем несколько лет пребывает в Иране и Афганистане. Это неисследованная часть его биографии.
Представьте теперь себе высокого статного красавца с торсом Хаджимукана и с дудкой или кобызом в руке, странствующего пилигрима по необьятной степи и оставляющего за собой экспромтом очередную песню (их более двухсот), тут же становящуюся общенародной, и вы получите словесный портрет Сегіз Сері.
В 17-летнем возрасте, уже широко известный в Степи, он попадает в аул Шынгыса - ага-султана Кусмурынского округа. Плененный искусством поэта, ага-султан нарекает своего только что родившегося сына его именем - Мухаммед-Канафия. Было это в 1835 году, а младенец, пришедший на свет, спустя годы - небезызвестный Шокан Уалиханов.
Такими фактами полна биография Сегіз Сері. Его считали своим учителем Биржан-сал, Жаяу Муса, Машхур Жусуп, Актанкелди-жырау - личности не менее колоритные. Они получили напутствие поэта, переняв его искусство. Сам же Сегіз Сері образцом подражания считал жизнь и творчество своего прямого предка в пятом колене Кожабергена-жырау, который также обладал целым букетом гениальных черт - и поэт, и композитор, и дипломат, и полководец-ордабасы, главнокомандующий всеми войсками трех жузов против джунгар. Он автор поэмы “Елим-ай”, называемой “Илиадой” казахского народа.
Оба они были из племени керей (подрод кошебе) и принадлежали к одной династии прославленных биев - Баглана (казахи до сих пор называют его именем город в Курганской области РФ), Фархата и Танаша - советников первых ханов Золотой Орды.
Ныне на главном въезде со стороны Астаны в Петропавловске гостей Северного Казахстана встречает 12-метровый величественный конный памятник столетнего Кожабергена-жырау (1663-1763).

Памятник Кожаберген-жырау в Петропавловске

А его потомку - Сегіз Сері - всевышний определил лишь сакральные 37 лет. Нет и особого увековечения его памяти. В 2014 году потомки-энтузиасты выпустили двухтомник его стихов - в лучшем случае десятую часть им сочиненного. Надо теперь по крупицам собирать наследие. Кроме всего прочего Сегіз Сері принадлежит авторство вариантов “Кыз Жибек”, “Козы Корпеш - Баян Сулу”, “Айман-Шолпан”, “Ер Таргын”. Вершинами национального песенного творчества поэта стали “Гаухартас”, “Гайни”, “Каракоз”, “Кыз сипаты”, они звучат не только на тоях. Далеко не все песни поэта дошли до нас. Многие из них или считаются народными, или их стали приписывать другим. Вот один из дальних примеров. В свое время в Казани опубликовали варианты поэм “Ер Таргын”, “Кобланды-батыр”, Айман-Шолпан” и других в интерпретации Сегіз Сері, но под другим именем.
А пока приходится для иллюстрации этих заметок искать даже изображение поэта (возможно, в омских архивах затерялись какие-то снимки). Не сомневаюсь, что великий предок Сегіз Сері, поэт-полководец, казахский Суворов и Кутузов в одном лице, означенный Кожаберген-жырауибн (сын) Толыбай ибн Даулет ибн Сойыргыш ибн Кошебе ибн Танаш... ибн Ашамайлы Керей, в недалеком будущем также обретет рядом с собой скульптурное воплощение своего достойного потомка. Да настанет тот час!