«Марина Ярдаева о том, что радоваться несмотря ни на что не стыдно»

На Рождество газеты должны заполнить если не святочные рассказы, то хотя бы святочные эссе или святочные фельетоны. Чего-то светлого надо же подарить людям. Хотя бы ощущение чуда. Если с самим чудом не вышло. Да его в этом году и не ждал никто. Если в преддверии 2018-го еще были у людей еще какие-то надежды, то к 2019-му народ пришел разочарованным.

Год назад кто-то еще уповал на вселенскую мудрость, мол, не может же абсурд множится, чисто статистически должны быть и проблески. Год назад кто-то мог еще робко мечтать о невероятном исходе выборов в марте или протестах после. Год назад еще многие все-таки не хотели верить ни в пенсионную реформу, ни в повышение налогов, ни в то, что чиновники массово начнут говорить то, что они на самом деле про нас думают. Год назад кто-то мог еще отмахиваться от всего надвигающегося, дескать, его не коснется, и он такой сам себе молодец, несмотря ни на что, как возьмет, как начнет новую счастливую жизнь — в столицу, например, переедет, или стартап, прости господи, запустит, или замуж хотя бы выгодно выйдет после ведических курсов. Теперь не то.

Не знаю как у вас, а у меня перед праздниками лента Фейсбука, например, была заполнена подборкой самых наглых инициатив власти, бухгалтерскими сводками о том, на чем сэкономить в новогоднюю ночь, и цитатами из Чеховского святочного рассказа «Ночь на кладбище». Ну вы помните, наверное: «Новый год такая же дрянь, как и старый, с тою только разницею, что старый год был плох, а новый всегда бывает хуже... при встрече нового года нужно не радоваться, а страдать, плакать». Если кто заглядывал в сеть с котами на елках, тому хором советовали самозабаниться.

И в Новогоднюю ночь не лучше. Звоню подруге поздравить. Как оно, спрашиваю. А она и давай рассказывать: «До 29-го пашешь как лошадь, чтоб что-то заработать, а потом приберись, нарядись, на двадцать человек и три тысячи что-нибудь приготовь и после всего всю ночь улыбайся». Дальше был смех и мат. Точнее смех сквозь мат. Мат теперь вместо слез. Родителям звоню, поздравляю. Они в ответ тоже поздравляют, неплохой, говорят, Новый год: елка, стол, оливье — все как полагается, только пельменей в этом году не лепили, всегда лепили, а тут лень, надоело, да и вообще... скорее бы уже прошли эти праздники. На балкон после двенадцати выхожу свежим воздухом подышать, улицу своим силуэтом поздравить — там красота, тишина. В смысле, фейерверки видны, но не слышны — они где-то там вдалеке над коттеджным поселком взрываются. А на балконах соседних блочных домов если какие огоньки и вспыхивают, то огоньки сигарет — то ли экономит народ на празднике, то ли сознательно пренебрежение веселью выказывает.

Ну а следующие дни? Кого не спрошу, культурно-развлекательная программа у всех более чем скромная: семейные идут на муниципальные елки, одинокие собираются с друзьями на дачах с нехитрой выпивкой и закуской, кому за шестьдесят, выбирают сон, отдых, скандинавскую ходьбу.

После Нового года людям хочется банально выдохнуть, никому ничего не доказывать, не тратить последние силы, не разбазаривать последние деньги.

В том, что людей к этому подтолкнула общая тревожность за будущее и безденежье в настоящем, ничего хорошего, конечно, нет. Но вот в том, что люди не отказываются совсем от праздников и не ударяются, напротив, во все тяжкие в духе «гуляй рванина», можно усмотреть даже что-то обнадеживающее. И вот из этого может родиться маленькое, хрупкое, какое-то очень простое, но все же чудо.

Это ведь так нерационально — отмечать перещелкивание стрелок часов, фиксировать поднятием бокалов очередной оборот Земли вокруг Солнца. И это ведь довольно бестолково — собираться в каникулы с друзьями за скромным столом без особого настроения, чтоб поворчать. И, может, совсем уж глупо ждать чего-то зыбко-радостного, тихо-светлого и умиротворяющего от Рождества. Но люди все же отмечают, собираются и ждут чего-то. Люди делятся друг с другом тем, что есть, они подводят свои неказистые итоги, решаются на прогнозы, осторожно ставят цели, загадывают. Многие при этом сталкиваются с очень простым резюме: ушедший год был сложным, а следующий будет трудным.

Но эта правда уже не ввергает в уныние. Люди принимают ее, люди смиряются с ней. Но это смирение не от бессилия, не от тупой покорности, в нем готовность продолжать жить и менять свою жизнь к лучшему — понемножку, по капельке, по стежку, но к лучшему.

В этом нет ничего от глупого замаха «начать все с чистого листа и вот прямо с понедельника», в этом нет ничего от дурного оптимизма «все получится, нужно только захотеть».

Люди поняли, будет непросто, но надо продолжать жить, выкарабкиваться из того болота, в котором многие увязли. Люди теперь не желания Деду Морозу придумывают, а как будто самим себе дают обещания — расплатиться с долгами, переучиться и найти новую работу, закончить ремонт, съехать от родителей, вылечить хронические болезни. Скучно, конечно. Не романтично совсем. И не весело. Ну, так безудержное веселье в прошлом — время собирать камни.

Да люди ведь уже начали. Еще в старом году. Просто еще не поняли. Люди больше не могут позволить себе ни наносной беспечности, когда они как будто выше разного социально-политического, ни цинично-грубого отношения к жизненным неурядицам неудачливых соседей — печальная действительность российской жизни накрыла сегодня практически всех.

Вспомните, как общество накинулось на чиновницу, которая ляпнула школьникам, что им должны только их родители и «государство не просило их рожать». Как возмутились люди, когда ее не уволили! Этот случай трактуют как пример небывалой наглости власти и оторванности ее от народа. Настоящая правда в том, что никакой оторванности тут и в помине нет. Чиновница по недомыслию повторила то, о чем еще недавно говорили многие в народе! Про «рассчитывать надо только на себя, иначе нефиг рожать» и «государство вам ничем не обязано» я тысячу раз читала на бесчисленных семейных форумах. Психология этой позы понятна — людям не хочется выглядеть жалкими, хочется мнить себя хозяевами своей судьбы, независимыми, состоявшимися и состоятельными. И вот она сдулась, эта поза, и обнажилось наконец человеческое. Оказалось, мы все очень уязвимы. Оказалось, что мы очень слабы.

Многие, кто еще недавно брезговал пользоваться государственной медициной, сегодня идут в районные поликлиники, сталкиваются с бюрократией и убожеством нашего здравоохранения, пишут жалобы, скандалят, рыдают. Многие, кто еще вчера получал нужные справки или оформлял документы при помощи подношений и взяток, сегодня идут на прием к чиновникам, вооружившись не подарочными сертификатами, а диктофонами. Многие, кто раньше ленился получать положенные льготы или пособия, теперь упорно ходят по инстанциям и требуют положенного.

Люди увидели, что слабы, что они мало что могут, но это открытие их не сломало.

Люди, вздыхая, поднимаются с диванов и берутся за свои маленькие дела, которые нужно делать, чтоб совсем все не пошло прахом. Люди находят силы, чтоб отпраздновать с близкими тот простой факт, что они еще в силах что-то отпраздновать. Люди собираются вместе, чтоб посмеяться над грустным и поругать совсем жуткое — заговорить, так сказать, нечисть. А сквозь грустное и жуткое люди все еще чему-то радуются и о чем-то мечтают. И слава богу.

Этого недостаточно, пожалуй, для рождественской сказки. Не хватит и для святочного рассказа. Но завязка есть. А уж год допишет. Так пожелаем друг другу в это Рождество, чтоб финал не явился совсем уж мрачным.